Я разлюбила гулять по Петербургу — портится настроение. Уж не говорю о том, что зимою прогулка по городу представляет собой некий вариант сугубо русского «паркура»: нарыв котлованов, захватчики не предусмотрели уборку улиц… Бедное глупое сердце вздрагивает на каждом шагу от тревоги. Вот — затянули фасад, что будет? Опять снесут, испортят, запакостят? Или, наконец, сбылись проклятия, и кризис, как выражались при Советах, «костлявой рукой голода» задушил такую молодую и такую предприимчивую власть… Какую власть? Чью власть? Вот вопрос, в самом деле! Архитектура связана с властью намертво. Что можно сказать о характере новой власти, исходя хотя бы из новостроек Петербурга?
   Русская православная цивилизация строила многое, но доминантой были церкви, дворцы, усадьбы. Русская советская цивилизация предпочитала стадионы и театры. Доминанта новой власти — бизнес-центр. Талантливо построить бизнес- центр невозможно, потому как это здание неопределенного назначения, для неопределенного множества черт его знает чем занятых людей. Тем не менее оно должно выглядеть величественно, поскольку таит в своем названии два главных понятия современного мира — «дело» и «центр». Идея величественного ничтожества и воплощена в десятках современных зданий, вступивших в спор с историей Петербурга. Идея власти «делающих дело», то есть делающих деньги, которые перестали быть «мерилом стоимости» и стали эрзац-богом.
   Город всегда существует на живом контрасте старого и нового — это аксиома. Проблема в том, какого рода этот контраст. Это может быть интересный, умный диалог. А может — дикая война, коммунальная свара. Сегодня между историческими напластованиями как раз война. Они друг друга на дух не переносят. Огромные, самодовольные уроды, блистая гранитом и мрамором, снисходительно поглядывают на скромные, частенько облезлые фасады старых домов. Но от этих роковых контрастов красота старого Петербурга становится еще более влекущей — ее становится до слез жаль, как бывшую аристократку в рваных перчатках на оголтелом рынке…
   Бездарных зданий было построено немало и в 60–70-х годах. Особенно ужасны так называемые дома быта. Их бы и сносить в первую очередь — но нет. Схватились главным образом за «уплотнительную застройку», которую новый губернатор в голубой книжечке под названием «Мы живем в Петербурге» (2003) торжественно клялась прекратить. Пойдет ли кризис на пользу городу? Или взяткоемкость строительного бизнеса только возрастет? И алчность станет уже беспредельна? Город стоит без хозяина, и так печально, что ясно видно, какой же он маленький, до чего бедный. Исчезли сфинксы на Каменном острове, с берега Малой Невки, — никому нет дела. Унесли чашу со змеей возле Мариинской больницы — никакого шевеления. Конечно, люди в Петербурге оказали сопротивление новому строительному варварству — честь им и хвала.
   Но равнодушия и наплевательства куда больше!

Notice: Undefined variable: CommList in /home/architext/architext.ru/docs/article.php on line 380